Раннее утро. Минск. Садимся в машину, где нас уже ждут сотрудники Минской областной инспекции охраны животного и растительного мира. «Вадим, — строго представляется старший госинспектор Вадим Воробей. – А за рулем мой коллега – Анатолий Литвин. Ну что, к рейду готовы?» На вопрос киваем утвердительно. Конечно, почти месяц ждем отмашки – запрет на ловлю щуки установлен с 1 марта, а с 1 апреля в большинстве регионов Беларуси в связи с нерестом вводятся ограничения на лов всех видов рыб. Так что пора и для инспекции, и для нарушителей горячая.
«Рейды проводим по несколько раз в неделю, — подтверждает мою догадку Вадим Воробей. — Работы немало. Как и нарушений». Но, по его словам, случаи, скорее, рядовые. А вот в прошлом году инспекторов при задержании даже с дороги столкнуть пытались. «Но нас столкнуть не так просто», — улыбается в усы водитель со стажем Анатолий Литвин. За годы службы он не только все лесные дороги в области изучил, но и точно знает, где мотор приглушить, а когда и рвануть что есть мочи.
Погони в их работе хоть и нечастые, но, как мы потом успели убедиться, случаются. А однажды нарушители даже пытались выбросить номера, по которым можно было бы вычислить машину. Правда, потом их следственно-оперативная группа все же нашла на обочине.
Шутим: «Добровольно никто не сдается?» Добровольно, говорят инспекторы, никто ни в чем не признается. Да и у каждого прожженного браконьера – своя история. Например, поймали его с запрещенной сетью, а он: мол, нашел, решил себе взять. «В один из последних случаев, например, задержанный рассказывал, что сетью хотел цыплят огораживать, — вспоминает Вадим Воробей. — Но когда это встречается на рыболовных угодьях, в километре от береговой линии, такие объяснения не работают».
Наш разговор прерывает подсевший к нам в Солигорске сотрудник местной межрайинспекции Семен Мелешко, указывая на белеющую впереди машину близ самого Солигорского водохранилища. Браконьер? С сетями? Издалека не видим. Прибавляем скорости.
На подъехавших инспекторов владелец авто не реагирует, продолжая носить ведром воду. «Старший госинспектор Вадим Воробей, — представляется. – А вы знаете, что в водоохранной зоне машину мыть запрещено? Пройдемте для составления протокола». Мужчина поднимает удивленные глаза, мол, не знал…
Едем дальше в поисках браконьеров. «Нарушений в последнее время стало меньше?» – спрашиваю. «Меньше, чем лет 8 назад, — на минуту задумываясь, отвечает Анатолий Литвин. — Первое время за рейд составляли по 12—13 протоколов. А сейчас — 1—2». Почему? Сказывается работа инспекции. Да и размер возмещения ущерба существенно вырос. После принятия новых правил охоты и рыболовства увеличился, как минимум, втрое. Тут уж нарушить или нет — задумаешься.
«За незаконную добычу рыбы придется выложить кругленькую сумму, — говорит Вадим Воробей. — Штраф — от 20 базовых величин. Это больше чем 3,5 миллиона рублей. Причем нарушитель оплатит его в казну, даже если он ничего не наловил! Ну и плюс ущерб, нанесенный природе, если добыча все же была. За одну щуку —
3 базовые величины. А в период запрета — в тройном размере, то есть 9 базовых величин (1620 тысяч рублей). Получается, золотая рыбка! Кроме того, если сумма ущерба за улов превысила 100 базовых величин, это уже уголовная ответственность – до 3 лет лишения свободы. И такие случаи есть».
Анатолий Литвин притормаживает. Навстречу нам движется авто. Но как-то странно. Внезапно, тоже притормаживая, съезжает в лес. И тут мне доводится ощутить адреналин погони. Бьем по газам и – за ним. Из машины выходит удивленный мужчина. Браконьер? Нет, говорит, по юности баловался, конечно, а сейчас, когда такие высокие штрафы, ни-ни. Проверяем багажник – ничего. Пока разворачиваемся, водитель на машине бесследно исчезает в лесных дебрях. Волшебство какое-то. Едем дальше.
Инспекторы переговариваются. Мол, неспроста здесь автомобиль. Скорее всего, это «фишка» – своеобразная разведка, которая докладывает браконьерам о незнакомых машинах. И те после «звонка друга» так же бесследно исчезают. Бросая свои сети, подъемники, бучи, остроги, бредни…
Впрочем, в нерест рыбу на мелководье можно ловить и руками. Причем некоторые лихие нарушители необязательно едут в глушь, могут ловить в пределах видимости. В прошлом году, например, были задержания даже на Минском море, в Дроздах.
Пока мы беседуем, Семену Мелешко поступает звонок. Называют место, где, возможно, рыбачат браконьеры. Инспекторы обсуждают возможности подъехать незамеченными. Шансов мало: нарушители сидят чуть ли не в чистом поле, даже тростник выжгли, чтобы всех, кто подходит или подъезжает, было видно. Решаемся. Проскакиваем поле и въезжаем в березняк.
На разведку группа выходит где-то через полчаса. «Или нас рассекретили за это время, — говорит Семен Мелешко, — или нарушители расслабились». И нам везет. Завидев инспекторов, группа браконьеров бросается врассыпную. Те – за ними. И в какой-то момент все исчезают в камышах. Неужели ушли? Ребята возвращаются не одни…
Расспрашиваем. «Алексей, — скромно представляется молодой человек. — Стоял на «фишке», ничего не делал. Меня попросили, вот и помог». Девятнадцатилетний парень жалобит. Мол, суд скоро – с кем-то подрался. Да и черепно-мозговая травма недавно была — сейчас на реабилитации. Почти верим, сочувствуем. Только вот фотографии, сделанные фотографом, и видео инспекторов говорят об обратном: там Алексей с сетями крупным планом.
Тут уж делать нечего, и парень горестно сознается. Ведет на место, где рыбачил, вытягивает сети. «Зачем ловил? – спрашиваю. – Голодаешь? Есть дома нечего? Или ты продаешь и пропиваешь?» — «Нет, я не голодаю, — возражает он, — да и пить мне после травмы нельзя. А вот другие да, пропивают. Все ловили, и я пошел».
…В этот день не было задержано больше ни одного нарушителя. Новость, что инспекция работает на пару с журналистами, разнеслась очень быстро. Никто больше не хотел ни платить штрафы, ни становиться «героями» газетных публикаций. И хотя бы в этот день идущая на нерест рыба себя чувствовала спокойно и защищенно от таких вот алексеев…
veraart14@mail.ru
